Внук Персея. Сын хромого Алкея - Страница 26

— А ладьи телебоям на что? Сами заберут.

— У всех на глазах?

— Зачем — на глазах? Велю отогнать стадо в Элиду…

— Там же сплошь Пелопиды!

— Есть на западном побережье один городишко… Басилей Поликсен у меня в долгу. К нему и отгоню стадо. Налетели пираты, забрали у Поликсена скот — ищи ладьи в море!

— Разумно, — признал Сфенел. — Если что, мы ни при чем. Где Элида, а где Арголида! Украли пираты коров — так не у нас же! И уговор раньше времени не раскроется, и народишко бузить не станет: чужих пираты грабят. Алкею, вон, жизнь сохранили. Отчего б с такими молодцами и не договориться?

— Верно мыслишь. А еще пусть думают: телебои Элиду щиплют, Пелопсову вотчину. Не должно быть у Птерелая обратного пути. Или со мной идти — или одному против всех. Ну а ты с утра езжай в Тиринф…

Когда братья ушли, опустевший храм наполнился смехом. Долго, с удовольствием хохотал Мом-Насмешник, Правдивый Ложью. Верно говорят: «Хочешь насмешить бога — расскажи ему о своих замыслах».

9

— Радуйся, Тимофей!

— И ты радуйся, Феодор!

— Что делаешь?

— Геройствую. Коров пасу…

— Жирок нагуливают?

— Ага…

— Молочко прибывает?

— Аж наземь течет!

— Это славно. Отбей-ка мне от стада голов пятьдесят!

— Сам отбей. Вон дубина, вон головы. Иди отбивай!

— Хо-хо-хо!

— Га-га-га!

— Ну ты и шутник, Тимофей!

— Ох, я и шутник, Феодор! Не дам я тебе коров, и не проси…

— А ванакт приказал, чтоб дал.

— Ну, раз ванакт… Что он еще приказал?

— Чтоб ты о коровах помалкивал. Знаю я, говорит, Тимофея. Язык у него до пупа. Махнет языком — на море буря! Ты, говорит — это он мне — если увидишь, что Тимофей язык навострил, сразу бери ножик — и чик! Безъязыкому коров пасти сподручнее.

— Гы-гы-гы!

— Ух-ха-ха!

— Ну ты и шутник, Феодор!

— Шутник я знатный, Тимофей! А вот и ножик. Видал?

— Видал.

— Про язык слыхал?

— Слыхал.

— Запомнил?

— Крепко-накрепко. Тебя не встречал, коров не давал. Иди, гони буренок куда велено…

— А каких же мне брать, Тимофей?

— А с того края луговины. Их вчера пригнали, с утреца. Из Тиринфа.

— Так они ж, небось, чужие? Их же, небось, хватятся?

— Да кто их хватится? Раз на наши пастбища пригнали, значит, они нам не чужие. Свои они нам, родненькие. Ишь, выменем трясут…

— И то верно. Вчера пригнали, сегодня увели. Никто и не заметит.

— Ну ты и мудрец, Феодор!

— А уж ты мудрец, Тимофей!

— Ты ж мой Дар Божий…

— Ты ж моя Божья Честь…

— А нет ли у тебя винца, Тимофей?

— Сладкого?

— Ну!

— Душистого?

— Эх!

— Неразбавленного?

— Так!

— А ты спрячь ножик, я и найду винца…

10

Трапезные ложа, рассчитанные на двоих. Кресла для тех, кто не любит есть лежа. Стулья со спинкой для тех, кто не любит кресел. Цветные покрывала. Подушки с узорчатыми наволочками. Лохани для омовения ног. Лохани для омовения рук. Столики, числом десять.

Да, кивает Амфитрион.

Горшки для хранения маринадов. Котлы. Кувшины для вина. Малые кувшины для воды. Кратеры для смешивания. Сосуды для охлаждения напитков. Чаши-лодочки. Кубки с двумя ручками. Кубки на тонкой ножке. Корзины для фруктов. Плетеный короб для цветов.

Хорошо, соглашается Амфитрион.

Жаровни с углями. Факелы из сосновых лучин. Смоляные факелы. Лампады из глины. Фитили из льна. Фитили из папируса. Такая маленькая пакость с ручкой, носиком и круглым дном. Очень надо. Дюжины хватит.

Бери, машет рукой Амфитрион.

Он и не представлял, что поминки — это так сложно. Снять дом в Микенах — полдела. Сын Алкея мог оставаться и в акрополе — из дворца его никто не гнал. Но во дворце было не до поминок. Там радовались смерти Пелопса. Шумно радовались. Не стесняясь. А если ты — родной внук покойного, как тебе радоваться? Тебе достойнее будет помянуть усопшего деда. Пригласить сведущего человека: делай, уважаемый! Я же беру на себя все расходы. Средств хватит, из Тиринфа уже прислали часть добычи. Ага, скажет сведущий человек. Значит, так. И сведет тебя с ума.

А тут еще Тритон с этими коровами.

— Угнали, — говорит.

Амфитрион хмурится. Не до коров ему.

— Наши коровы, — пристает Тритон. — Угнали, да.

Не понимает Амфитрион. Вспоминает детство. Приятели спрашивали: «Ты проклятый, да?» Говорили: раз ты внук Пелопса, у тебя в жизни все будет плохо. Дрались из-за этого. И вот: было у Амфитриона два деда, как два выхода из любого тупика. Не осталось ни одного. А тупиков, небось, впереди — гальки на берегу, и то меньше.

— Коровы, — бухтит Тритон. — Зачем ванакту наши коровы?

— Ванакту? — удивляется Амфитрион.

— Ага. Я на пастбище узнал, да.

— У кого?

— Пастух там есть, Тимофей. Врал, да. Не знаю, врал. Я его за левую ногу взял, за правую. Дерну, значит. Он спрашивает: зачем? Как зачем? Два пастуха лучше одного! Не надо, сказал Тимофей. Один пастух — лучше.

Смотрит Амфитрион на верного Тритона, как на говорящую скалу. То слова из тирренца не вытащишь, то прямо оратор с площади.

— Ванакт велел, — долдонит Тритон свое. — Угнали наших коров.

— Ну и пес с ними, с коровами, — отмахивается сын Алкея.

— Наши, — злится Тритон.

— Может, дяде коровы нужнее! Что он, ограбить меня решил? Обидеть? Вон, дочку мне в жены отдает… Небось, взял коров свадебным залогом! Или мясо позарез нужно…