Внук Персея. Сын хромого Алкея - Страница 25

— Птерелай Тафиец хочет сказать тебе, ванакт…

Ванакт слушал молча. А потом в сумраке храма раздался утробный рык зверя. Что-то с грохотом ударилось в стену и разлетелось на куски. Вестник задрожал от испуга.

— Продолжай! — рявкнул Электрион. — Ты тут ни при чем.

— …что случилось, брат? Меня подняли среди ночи…

— Недоносок! Тупой чурбан!

— …приволокли силой…

— Сын осла!

— Не оскорбляй нашего отца!

— Отца?! Будь он жив, придушил бы тебя голыми руками!

— Я не желаю…

— Чтоб меч не поганить! Дерьмо! Коровий навоз!

Храм трясся от бешеной ярости хозяина Микен.

— Я не намерен слушать…

— Ты не намерен?! Может, оторвать тебе уши, а заодно — и твой поганый язык?! Мому понравится такая жертва!

Судя по шуму, Сфенел попятился и, споткнувшись, едва не упал.

— Басилеем себя возомнил, гаденыш? Кто позволил тебе говорить от имени Алкея? От имени Тиринфа?! Отвечай, ублюдок!

— Опомнись, брат!

— Пес шелудивый тебе брат! Скорпионово семя! Послали же боги родственничка…

— Да что ж ты на меня вызверился?

— Как ты вел переговоры с Птерелаем? Как, я спрашиваю?!

— Честно вел. С умом…

— «Мы, Персеиды, предлагаем тебе…» — твои слова?!

— И что? Мы ведь Персеиды? Ты — ванакт Микен, я…

— Я-то ванакт! А ты, тля, кто?!

Львиный рев клокотал в глотке Электриона.

— Ты говорил от имени Персеидов! Что должен был подумать Птерелай?! Что это предложение — мое с Алкеем! Ванакта Микен и басилея Тиринфа. Старших Персеидов! Которые велели тебе, засранцу, быть нашим глашатаем. Мы дарим Птерелаю Сосновый остров, чтобы телебои свили там гнездо. А они в благодарность за услугу не трогают наши земли…

— И отдают нам долю с добычи! Между прочим, это была моя идея!

— О боги! Дайте мне сил не свернуть шею этому болвану! После твоих слов Птерелай уверился: с басилеем Тиринфа все договорено! Дошло, позор семьи? «Мы, Персеиды!..» Зарвался ты, братец. Возомнил. Не ты ли обещал уломать Алкея? И все откладывал со дня на день…

— Ты же сам сказал: повременить!

— Вот и нечего было вещать от имени всех Персеидов! Тогда бы и Птерелай трижды подумал, прежде чем высаживаться у всех на виду. А так, если басилей Тиринфа в доле — от кого прятаться? Увидел Алкея с копьем, чуть не рехнулся от изумления…

— А какого даймона он заявился раньше? Я бы успел…

— Успел бы он! Я гонца спрашиваю: почему раньше срока прибыли? Он даже удивился. Это, говорит, море. Раз на раз не приходится. Собирались на веслах идти. А тут попутный ветер… Кто ж от удачи отказывается?

— Что еще гонец передал?

— Передал, что Птерелай в гневе. Виновного найдет и лично утопит.

Под сводами повисла мрачная пауза.

— Замарал хитон, трусишка? — расхохотался Электрион. Страшный в бешенстве, он был отходчив. — Шучу я, не бойся! Телебои аж пищат, так им нужен союз с нами. Но Птерелай хочет точно знать, с кем он имеет дело. И я его прекрасно понимаю!

— Боги, благодарю вас! Это вторая добрая весть после смерти Пелопса. Только пирату об этом сообщать не обязательно. Пусть по-прежнему считает, что союз нужнее ему, чем нам. Итак, назначаем новую встречу…

— Придержи коней, торопыга. Нам сейчас встречаться с Птерелаем не с руки. Вестника с ответом я отошлю утром. Пусть телебои малым отрядом высаживаются на Сосновый. Осмотрят бухты, прикинут, как обустроиться. Зачем время тянуть? Рыбаки Соснового — не люди, овцы. Их резать не станут, они и промолчат. Что же до Пелопидов, болячку им на задницы… В интересах Птерелая, чтобы Арголидой правили мы. Начнись война — поддержит, никуда не денется.

— Лучше заранее договориться…

— Что бы я делал без твоих советов, братец? Договорюсь, не бойся. Уж получше твоего! А ты стрелой в Тиринф. Пора Алкею обо всем узнать. Персеиды должны быть заодно. Понял?

— Может, сперва с Птерелаем все уладим…

— Один раз ты уже «уладил»! — Электрион вновь сорвался на рык. — Хватит! Хоть верхом на него садись, а Алкей чтоб был с нами!

— Он еще не оправился…

Чувствовалось: Сфенелу объясняться с Алкеем — нож острый. Узнает старший брат, откуда взялись под Навплией телебои, выяснит, по чьей милости он прикован к ложу — гнев Электриона покажется детской забавой в сравнении с яростью хромого Алкея. Сфенел ночами мучился бессонницей. Все думал: а я рискнул бы привязать себя к колеснице? Без ног ринуться в бой? Когда же засыпал — видел Алкея у своего ложа. И казалось — отца видит, великого Персея.

— Увиливаешь?

— Ты лучше о племянничке беспокойся, — окрысился Сфенел. — Узнает, что телебои на Питиусе — за меч схватится…

— Не твоя забота, — сухо отрезал ванакт. — Придет время, все ему объясню. Сейчас рано — он на Птерелая зуб имеет, из-за отца. Ты мое беспокойство не меряй, у меня его много. В первую голову — телебои…

— А что о них беспокоиться? Сам же сказал: пусть высаживаются…

Темнота вздохнула.

— Дурак ты, братец. Телебои на Сосновом с голодухи опухнут. Остров-то нищий! Даже если у местных все подчистую выгрести… А местных телебои не тронут.

— Почему?

— Это теперь их остров. Кто ж дома гадит?

— Что ты предлагаешь?

— Я не предлагаю. Я делаю. Отгоню-ка я им стадо коров. Пусть видят: я камень за спиной не держу.

Каждое «я» Электрион вбивал, как клин в расщеп дерева.

— Коров на остров перегонишь? По волнам?