Внук Персея. Сын хромого Алкея - Страница 28

— Ого! — ужаснулась одна.

— Ого! — восхитилась другая.

И по лицам обеих Тритон все понял верно. Тут бы и круглый дурак понял, а Тритон был не круглый, а очень даже мускулистый. До утра он рьяно оправдывал ожидания девиц — и славно помял косточки обеим, доведя красоток до изнеможения. Затем — куда спешить? — продрых до полудня и проснулся с мечтательной улыбкой от уха до уха.

Вечером девки обещали прийти еще, и подружку захватить.

Явившись в харчевню, Тритон потребовал вина и мяса. Сейчас он пребывал в самом блаженном расположении духа. Жрать — от пуза, пить — хоть залейся. Война, правда, кончилась. Жалко. Зато смазливая краля сама на тебя залезть спешит! Что еще человеку надо? Компанию? Пить в одиночестве Тритон не любил. И тут — на тебе! — дядька Локр. Старый приятель Тритонова папаши. Лучше компании и не сыщешь!

Любимчик судьбы, ухмыльнулся Тритон. Я любимчик, да.

— Эй, дядька!

Локр — весь из узлов и канатов — сделал шаг. Остановился. Крепко уперся ногами в глиняный пол, словно в палубу корабля; не спеша повернул голову. Он всегда так делал — вначале смотрел, по-совиному выкручивая шею, а потом уже разворачивался целиком.

— Тритон? Сын кормчего Навплиандра?

Особой радости на лице моряка, изборожденном морщинами, не отразилось.

— Ага! Иди, да! Угощаю!

Тритон давно мечтал произнести эти слова. Сейчас он сиял от гордости. Он теперь не просто герой — он богатый герой! Доля добычи, выделенная ему Амфитрионом, в глазах тирренца выглядела поистине царской.

Моряк опустился на табурет напротив Тритона.

— Вина! Прамнейского!

В винах Тритон не разбирался. Он полагал так: чем крепче, тем лучше. Но прамнейское любил Эльпистик.

— Давно не виделись. Слышал, отец твой погиб… Как ты без него?

В словах моряка крылось недоумение. Парень — дурак дураком. А гляди ты, не пропал! Да к тому же не бедствует — угощает.

— Убили папашу, — Трион помрачнел. — Бабы.

— Какие бабы?

— Эти, значит. Вакханки.

— И как ты без него? — повторил вопрос Локр.

На столе объявился пузатый кувшин.

— А я с Амфитрионом! — Тритон наполнил чаши. — Слыхал? Он герой и лавагет! Ну, и я тоже, да.

— Тоже лавагет? — Локр не поверил ушам.

— Не… Куда мне! Он — лавагет. А я при нем. За встречу, дядька Локр!

Выпив, Тритон снова плеснул в чаши.

— Я смотрю, — моряк сощурился, — люди Амфитриона не бедствуют.

— Ага! Он такой! Мы только с войны. Добычи загребли — гору!

— Что за война?

Старый шрам под глазом дядьки Локра ожил, изогнулся белесым червем.

— Так война же! — изумился Тритон. Он был уверен, что на всем Пелопоннесе только и разговоров, что об их славных победах. — Телебоев в Орее били! Побили! Вот, вернулись. А ты, дядька Локр? В море ходишь?

— Хожу.

Моряк не спешил делиться подробностями.

— Куда?

— На Самос хожу. На Крит, Родос. Сейчас с Тафоса…

— Здорово! А мы тафийцев били, значит. Телебои — это ж они и есть!

— Ну, я-то не воевал…

— Жалко.

— Почему?

— Ну… — мысли путались, отказываясь превращаться в слова. Но упрямства Тритону было не занимать. — Если б ты воевал… За телебоев, да! И вы победили… Тогда ты б меня угощал!

Шутил Тритон редко. Обычно шутили над ним. А тут все так удачно сложилось! Тирренец затрясся от хохота, едва не опрокинув стол. Даже дядька Локр осклабился. Нет, положительно, сегодня — лучший из дней!

— За тех, кто в море! Чтоб возвращались.

Отцовы здравицы Тритон помнил до сих пор. Выпив, он пригорюнился.

— Чего нос повесил, герой?

— Давно в море не был. Мамку бы увидеть… Скучаю по ней.

— Посейдон даст, увидишь. Жизнь длинная…

— Ага! Наливай!

В харчевню вошли двое юношей. Задержавшись у входа, они внимательно слушали разговор Тритона с моряком. При упоминании Тафоса и телебоев один что-то шепнул другому. Тот в ответ усмехнулся — и вдруг сделался серьезен.

— Ссать хочу, — громогласно возвестил Тритон, выбираясь из-за стола. — Жди, дядька!

Возвращаясь из отхожего места, он нос к носу столкнулся со вчерашним обидчиком. Фиест, вспомнил Тритон. Ну точно, Фиест. Сын покойника. А вон и второй сын, Атрей — с дядькой Локром сидит. Долдонит, а дядька кивает.

— Рабом звал, — набычился Тритон. — Ты меня рабом…

— Прошу прощения, — развел руками Фиест.

— Резать хотел…

— Уже не хочу. А ты знаешь, почему герой никогда не догонит черепаху?

— Герой? Черепаху?!

— Ну да. Вот, смотри… — Фиест подвел Тритона к пустому столу. Выставил кружку: — Это герой. А это черепаха…

Черепахой стала корка хлеба.

— Допустим, герой бежит в десять раз быстрее черепахи. Вначале он находится на тысячу шагов позади неё. Пока герой пробежит это расстояние, черепаха проползёт сто шагов…

— Хо-хо! — восхитился Тритон. — Проползет, да!

— Когда герой пробежит еще сто шагов, черепаха проползёт десять шагов…

— Точно!

— И так до бесконечности. Понял?

— Он бежит?

— Да.

— Она ползёт?

— Точно.

— Понял! — Тритон ощутил себя мудрецом. — Не догонит! Вина!

— Вина мне и моему другу! — поддержал Фиест.

— Прамнейского!

— Да ты знаток!

— Я знаток, да!

О дядьке Локре тирренец забыл напрочь.

* * *

— …вообще-то я на Закинф собираюсь…